спасибо

Очередное творение. Правда, ритм чуть хромает....

Поклялась не влипать в истории,
Видеть трезво и мыслить здраво,
Расчертила все траектории,
Изучила все нормы права.
Заперла на замок отчаянье
И шагала светло и четко,
Но меня ты задел нечаянно,
И все вмиг полетело к черту.
Я не пала ниц в восхищении,
Хоть весь мир смеялся и плакал,
Я сказала, глядя с презрением:
"Этот? Тоже нашелся мне ангел!"
Посмотрел мне в глаза так пристально,
Отвернулась, но слишком поздно,
Ощутила удар от выстрела,
И под ноги скатились звезды...
Ведь клялась не влипать в истории,
Видеть трезво и мыслить здраво!
Но душа сорвалась с траектории
И взяла и влюбилась...

Mevrian, очень понравилось!

Гимн богине Исиде.
(вольное изложение, перевод с древнеегипетских иероглифов на английский вычитан мной в Каирском Историческом Музее)

Я дочь,
я мать,
я сила всех времен.
Я бесконечность,
миг и наслажденье.
Я вероломство,
я испуг,
я сон.
Я горечь всех утрат
и страсти упоенье.

Я ветрена,
но я тебе верна.
Я не люблю тебя,
но за тобой иду послушно…
Я искушение,
я грех,
я свет небесного огня.
Я своенравна…
Но великодушна.

Eitery, здОрово! И спасибо за оценку

2 Mevrian: у меня похожий стишок есть))но у меня,как всегда, слишком заупокойно)) молодчинка!

2 Eitery: здорово)) на английском вычитан или с иероглифов?

К счастью моему гимн уже был переведен на инглиш с иероглифов. Потом мной уже с инглиша на русский, ну а потом опять же мной на русский литературный!

Русский литературный - это прекрасно!
А я с еще одним опусом. Абсолютно неритмованное творение. Что-то в стиле рок-н-ролла... О тяжелом труде создания песен.
Маргарите Пушкиной и всем текстовикам, а также господам вокалистам посвящается...

Пятнадцать минут на разговоры и сборы,
И я уже лечу на встречу с тобой,
В этот желто-серый промозглый город
Над зажатой в бетон седой рекой.
У меня там десять тысяч друзей,
У тебя там двадцать тысяч подруг,
Это не считая Москвы всей,
Это, забывая о походах на юг.
Меньше суток – и уже замкнется круг…
В прокуренной кухне опять нет мест,
Словно Первомай, словно Новый год,
Топор твоего друга еще висит здесь
И вряд ли когда-нибудь упадет.
Мы забьемся в угол, и я раскрою карты,
Расстелю покрывало своей души,
Чую рыжим хвостом, будет пляска ада…
Эй, подруга-Земля! Давай пляши!
Это будет бойня, драка и свалка,
Это будет бой не на жизнь, а на смерть,
Я была права, и в Аду станет жарко,
Но и райским тоже потеть и потеть.
И словесная дуэль перерастет в дебош,
И я буду расправлять на покрывале складки,
А ты с наглой ухмылкой его завернешь,
Расставляя лоскуты в своем порядке.
И я буду кричать и, возможно, стучать
По столу своей наманикюренной ручкой,
Но моим пяти твои десять не взять,
А мне ли не знать, как остры эти штучки!
И тогда я смирюсь и подниму белый флаг,
Потихоньку пытаясь найти объезд,
И едва обойду запрещающий знак,
Ты возьмешь и придумаешь новый квест.
И всю ночь напролет будет крепкий чай,
А на утро меня разбудит телефон…
Поцелуй в щечку: «Я скоро. Не скучай!»
Но ты пойдешь провожать и посадишь в вагон.
А на полдороги я сорву стопкран,
Потому что придумаю новый удар,
Нанесем и излечим еще много ран,
Но ты ценишь мой, а ценю твой дар…

Комменты приветствуются! Комменты господ музыкантов особо

Mevrian, ты даже не представляешь как ты права...

В чем именно?

Я несу тебя у себя в руке

У меня есть ты... Я несу тебя
У себя в руке, чтоб не смог никто
Уронить на прах, растоптать в пыли.
Я несу тебя. Впереди окно.

Я встаю на миг на открытый мир,
Ударяет смерть как косою в грудь.
Я несу тебя у себя в руке. Осторожно так,
Что нельзя вздохнуть.

Покачнулся мир, превратив меня
В серый столб из лжи – не могу сказать.
Я несу тебя у себя в руке. Я могла прийти,
Но должна сбежать.

Смерть стоит со мной – нараспашку плащ,
И сжимает в тень до стыда ладонь.
Я несу тебя у себя в руке.
И пока, сейчас, ты, наверное, мой.

Топором стекло разбивает жизнь –
От стекла в крови потекла слеза.
Я несла тебя у себя в руке,
Но теперь пора отпустить тебя.

Опущусь на мир, тот, что словно мост –
Он трясется, трус, под моей ногой.
Отпущу тебя из своей руки.
Отпущу тебя, уходи домой!

Смерть вонзает длань глубоко в ладонь –
Не держи, не бойся, я не убегу.
И смирилась смерть, ослабев как дождь,
Что теряет власть на седом снегу.

Ты лежишь внизу, и глядишь, как я
Ухожу туда, где последний бой.
Я держу лишь смерть у себя в руке,
И погаснул нимб над моей главой.

Нервенно... Сумбурно... Неритмованно...

Нас ведут на расстрел за никчемную жалость
И по списку к виску ставят автомат.
Мне б молиться богам, только слов не осталось,
Мне бы в небо лететь, но за спиной закат.
Успокойся, земля, от бессмысленной бури
И омой свои раны живою водой.
Кто поклонится - бог, кто смеется - дурень,
А кому наплевать - значит, самый святой.
Дайте в руки мне руки, которые строят,
Покажите мне сердце без лжи пятна,
Предъявите мне душу, которую стоит
Называть безгрешной. Только где она?
Я входила во Храм, но свалилась в погреб,
В оруженье слепых и бездушных стен.
Я молю лишь тебя, о, Подобный Богу,
Прекрати же скорей этот тяжкий плен...

Обнаружила у себя в архивах сказку. Написала под впечатлением одной весьма известной песни (название которой здесь присутствует ). Немного по-детски наивно, но мне нравится Хотелось бы услышать (т. е. прочитать, конечно!) и ваше мнение.

* * *

Ангел прилетел под утро. Лада не спала, поэтому сразу же вскочила с кровати и подбежала к окну.
- Ты ждала меня, - сказал Ангел, без видимых усилий пройдя сквозь стену.
- Я боялась, что ты не появишься, - девушка нервным движением запустила пальцы в волосы. – Мне здесь плохо.
Ангел оглядел палату и невольно усмехнулся.
- Я думаю, - произнёс он и уселся прямо на ковёр. Лада уселась рядом, поджав под себя ноги и старательно избегая его взгляда.
Ангел тоже молчал, расправив свои огромные белоснежные крылья и теребя край простой джинсовой рубашки. Вообще, до встречи с ним, Лада думала, что ангелы носят только просторные белые одеяния, и каждый раз жутко удивлялась, если Ангел прилетал к ней в обычной «человеческой» одежде. Сегодня он был в чёрных брюках с множеством карманов и синей джинсовой рубашке.
- Ты и вправду думала, что я не прилечу? – наконец спросил Ангел.
- Я… я боялась, что…, - пробормотала девушка.
- Я никогда не оставлю тебя, - пообещал Ангел.
И Лада, насмелившись, взглянула ему прямо в глаза – в них плясали искорки веселья. Девушка тихо рассмеялась.
- Вот ведь какая я глупая! – сказала она. – Но почему ты так долго не прилетал? Я чуть с ума не сошла от скуки.
- Я был у Астролога, - ответил Ангел. – Он очень интересный человек. Кстати, очень любит дождь, так же, как и ты.
- И ты любишь дождь, - Лада наклонила голову на бок и хитро прищурилась. – А я думала, что в дождь погода нелётная.
Ангел улыбнулся и тряхнул головой, отчего его русые волосы рассыпались по плечам. С его лица почти никогда не сходило выражение, которое обычно появляется на лицах у нахулиганивших школьников, знающих, что их шутка удалась. Девушке нравилось это больше всего – это делало Ангела ещё более человечным.
- Дождь – это слёзы ангелов, - наконец сказал он. – Но это – слёзы радости, - добавил Ангел, бросив быстрый взгляд в окно.
- Как ты это определяешь? – изумилась Лада.
- А ты прислушайся.
Девушка закрыла глаза и стала слушать. И действительно: капли словно выстукивали какую-то весёлую мелодию без слов.
- Да, теперь я ясно слышу, - девушка открыла глаза. – А бывает так, что ангелы плачут от горя?
- Да, бывает и такое. Когда кто-нибудь из ангелов погибает.
Лада молчала. Значит, и ангелы могут погибнуть? Но как? А если и с её Ангелом что-то случится? И она тогда снова останется одна?
Все эти вопросы теснились у неё в голове, но Ангел догадался обо всём прежде, чем она открыла рот.
- Не бойся. Я же сказал, что не оставлю тебя, - чуть слышно прошептал он.
Девушка кивнула и придвинулась поближе к Ангелу.
- Я всё равно боюсь, - сказала она.
- Не бойся, - повторил Ангел.
- Я не хочу, чтобы ты уходил, - Лада почувствовала, что вот-вот заплачет. – Ты улетаешь, а мне здесь очень страшно и одиноко. Ведь никто не верит, что я тебя вижу.
- Они слепые, - печально сказал Ангел. – Большинство людей не могут избавиться от шор и оков, мешающих видеть этот мир в его первозданной красоте. Люди вообще странные создания, ты не находишь? Освобождаясь от одних заслонок, они добровольно ставят перед собой другие, ещё более плотные. Я никогда не мог этого понять. Раньше – сжигали на кострах учёных мужей, всего лишь за то, что они проявили любопытство и попытались улучшить жизнь простого народа. Сейчас же наука приветствуется, но зато люди разучились видеть те элементарные вещи, которые раньше считали вполне естественными.
- Раньше все люди видели ангелов? – изумилась Лада.
- Не только, - Ангел показал рукой на окно. – Посмотри.
Девушка поглядела в окно. Ветер разогнал тучи, а из-за горизонта вставало солнце. Ослепительно яркие лучи окрасили небо в немыслимо прекрасные цвета, которые не найдёшь ни в одной палитре.
- Как красиво, - только и сказала Лада.
- Вот именно, - подтвердил Ангел. – Скажи, много людей каждое утор любуется восходом? Позволяет птицам брать корм у себя из рук? Радоваться первому весеннему цветку?
Лада с удивлением отметила про себя, что она всё это делала. Вставала затемно, чтобы встретить солнце, и каждый раз находила в этом зрелище что-то новое. Она вспомнила, как любила наблюдать за птицами и говорила маме, что хочет научиться летать. Как в детстве с утра убегала в лес и скармливала весь хлеб лесным птицам и мелким лесным зверькам. При этом Ладу совершенно не удивляло, что они её не боятся.
- Но… почему? Почему люди лишают себя такой радости? – девушка захотела протянуть руку и прикоснуться к Ангелу, но вовремя вспомнила, что не сможет этого сделать: Ангел бесплотен. Зачем ей ещё одно разочарование? Хотя ей так хотелось обнять его, прижаться к нему всем телом и не отпускать. Ведь это был её единственный друг. А только ли друг? Лада почувствовала, как в её сердце зарождается новое чувство, доселе неведомое. И она не знала, что ей с этим делать.
- Я не знаю, - покачал головой Ангел, отвечая на её вопрос. – Правда не знаю, - и он протянул к девушке руку, словно хотел прикоснуться к ней. Лада помнила, что он и раньше так делал, но никогда не чувствовала при этом ровным счётом ничего, даже лёгкого ветерка. Но на этот раз она с удивлением поняла, что чувствует тепло, исходящее от его рук. И тут девушка вспомнила:
- А зачем ты был у Астролога?
Рука Ангела бессильно упала. Лада с трудом подавила вздох разочарования.
- Я узнавал от него, о чём говорят звёзды.
«И о чём же?» - хотела спросить Лада, но почему-то так и не спросила.
В коридоре послышались шаги.
- Утренний обход, - вздохнула девушка. – Тебе лучше улететь, - она отвернулась, собираясь подняться с пола, но внезапно Ангел наклонился к ней и прошептал:
- Я какое-то время не смогу прилетать. Но не скучай, мы ещё увидимся, и не раз.
Лада в изумлении обернулась, но в палате уже никого кроме неё не было.
С лёгким щелчком дверь отворилась и в палату вошла нянечка, толкая перед собой тележку с завтраком.
- Опять со своим Ангелом разговаривала? – с ласковой жалостью спросила она. За спиной нянечки белой глыбой маячил шкафообразный санитар.
Лада молча встала и пошла к кровати: что толку с ними разговаривать, всё равно не верят.
Её взгляд задержался на белом пятнышке на ковре – таком белом, что новый ковёр и недавно выкрашенные стены казались серыми по сравнению с ним. Впрочем, девушка быстро догадалась, что это за пятнышко. Это было белоснежное пёрышко, выпавшее из крыла Ангела…


…Ангел с трудом приземлился на смотровую площадку Башни, с тревогой оглядываясь назад: никогда на его памяти он не терял столько перьев.
- Ты встревожен, Ангел? – раздался голос неподалёку.
- Да, Астролог, - ответил Ангел, садясь на каменный пол.
- Всё идёт как надо, - Астролог вышел из тени, отбрасываемой огромным телескопом. Когда-то Астролог путешествовал по миру с цыганским табором. Он и родился там, в тряской телеге, когда табор направлялся на юг, удирая от зимы и местных стражей порядка. Но, проскитавшись двадцать лет, Астролог вернулся в Город-На-Берегу-Северного-Моря: ему слишком надоела кочевая жизнь, которая давала мало возможности наблюдать за небом и звёздами. А потом появился этот Ангел – неприкаянная душа, вечно ищущая чего-то. Впрочем, он оказался весьма интересным собеседником, много повидавшим как за свою земную жизнь, так и после неё.
- Ты сказал, что всё идёт как надо, - Ангел протянул руку и дотронулся до своего крыла. Большое белое перо, кружась, опустилось на холодный камень. – Но мои крылья?...
- Скажи мне честно, - Астролог вышел из тени, его чёрная мантия мягко шуршала о камни, пока он подходил к Ангелу. – Тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так уж нужны крылья?
Ангел задумался. И в самом деле, зачем ему крылья? Что он выигрывает оттого, что он бессмертен и… бесплотен, как туман над болотом?
- Нет, не нужны, - ответил он наконец.
- А что тебе нужно? – спросил Астролог.
На этот раз Ангел даже не задумался над ответом.
- Мне нужна Лада, - выпалил он на одном дыхании.
- Так-так, - усмехнулся Астролог, присаживаясь рядом с Ангелом на камни. – Вот мы и добрались до сути. Тебе холодно?
- Нет, - покачал головой Ангел. – Мне жарко. Я… я словно весь в огне.
- Это потому что твоё сердце решило за тебя, мой мальчик, - пояснил Астролог и тихо засмеялся. – Да, твоё искреннее и доброе сердце всё решило за тебя. Скажи мне, кем ты был при жизни?
- Я был менестрелем при дворе Его Величества, - удивлённо ответил Ангел: он не понимал, к чему клонит этот странный тип, умеющий предсказывать судьбу по звёздам.
- Учти, - наконец хитро подмигнул Астролог, поднимаясь на ноги. – Менестрели нужны и в наше время.
- Что?? – изумился Ангел.
_ Пойдём, - Астролог, не обращая внимания ни на ветер, трепавший его чёрные с сединой волосы, ни на Ангела, не без труда поднявшегося на ноги и заковылявшего следом, оставляя за собой дорожку из перьев.
Неожиданно вся правда обрушилась на Ангела с мощностью хорошего цунами, сметающего на своём пути целые города.
- Так я…? Это…? – от волнения он не мог ясно выразить свои мысли. Но Астролог лишь улыбнулся.
- Вот интересно, - произнёс он. – Я пришёл в этот мир гораздо позже тебя. Однако сейчас я оказался мудрее.
И Ангел решительно пошёл вслед за Астрологом к двери, ведущей внутрь Башни.


…Всю неделю шёл дождь. Лада стала до странности тихой, могла молчать целыми сутками и почти ничего не ела. Однако в день выписки выглянуло солнце. Девушка, улыбнувшись ему, легко и смело вышла из дверей больницы.
А через месяц, в разгар лета, Лада впервые вышла из дома одна – исхудавшая, но более-менее здоровая. Она направилась прямиком на рок-фестиваль. Но она не успела к самому началу, и когда вошла в полутёмный зал, на сцене во всю зажигала группа. Особенно старался гитарист: выделывал замысловатые пируэты, корчил смешные рожи и тряс русыми волосами. Лада пригляделась повнимательнее, и её глаза округлились от изумления: это был Ангел! Только теперь у него не было роскошных белых крыльев и, похоже, его все видели.
Пока Лада приходила в себя, группа закончила играть. Музыканты отключили инструменты и ушли в гримёрку, но гитарист не ушёл вместе со всеми, а спустился со сцены в зал и прошёл прямо к Ладе.
- Здравствуй, Лада, - просто сказал он и взял её за руку. Это была обычная человеческая рука – тёплая и немного мозолистая от частого знакомства с металлическими струнами.
Девушка улыбнулась.
- Ты решил, что тебе не нужны крылья, да?
- Не нужны. Зачем мне крылья, если рядом нет тебя?
- И это правильно, - и Лада сделала то, о чём давно мечтала: прижалась к нему всем телом и закрыла глаза. Из-под длинных ресниц текли слёзы. Слёзы радости… А за стенами клуба бушевала гроза. Казалось, капли дождя выстукивали какую-то безумно весёлую мелодию без слов…

Я, как глупая женщина, люблю такие сказки Только в моем случае больница с решетками на окнах закончится белым покрывалом - вряд ли меня отпустят санитары

Penumbra, ну будь же оптимисткой!

я она и есть. Только я черная оптимистка

на правах рекламы) осиливайте)

Тени

Ольге - Ведьме.

Тень резвится. Она носится по дороге, с лёгкостью взлетает на верстовые камни и прыгает с них в объятья сумерек на дне едва наметившейся колеи, радостно водит хороводы со своими сестренками, дочерьми деревьев.
Это если бежать.
Тень вальяжно растекается по дороге, неспешно огибает возвышенности, церемонно раскланивается с встречными собратьями.
Это если идти медленно.
Тень перестает напоминать чопорного аристократа и превращается в своего парня, что спокойно идет рядом, но не прочь размяться или поболтать с встречными друзьями.
Это если идти нормально.
Они так и шли, потому что спешить было некуда, а быть медлительными не позволяла молодость.
Было их не то чтоб много, но вполне достаточно для нескучного совместного пути, тем более что и цель, и причина путешествия не предполагали большой группы. Да и сам тракт, добротная дорога на просеке посреди древних сосен, настраивал на неспешный переход небольшой компанией.
Они встретились, когда погода еще не успела испортиться и маскирующуюся под жаркое лето осень выдавали лишь периодически накрапывающий мелкий-мелкий дождик да только-только начинающие желтеть листья на березах, осинах и мелком кустарнике, произрастающем здесь в количестве сравнительно малом, но уже не дававшем этому лесу носить гордое звание соснового бора.
Сюда сбегалось множество троп, что до того, петляя, несли их на своей спине вперед, а теперь, сливаясь, превращались в дорогу, по которой они топали дальше.
Поначалу только их тени, перезнакомившиеся в первые же мгновения встречи, общались друг с другом, а они, в силу природной скрытности, просто шли рядом. Но вскорости, будучи не в силах побороть другую присущую их природе черту – любопытство, они приоткрыли врата в свои души, став не просто идущими рядом, но попутчиками. В итоге вот этот стал заводилой всего происходившего веселья, этот оказался кладезем интересных историй, вон тот просто хорошим человеком, она с некоторым смущением и удивлением обнаружила себя в центре их внимания, а ему ни до кого не было дела, он просто шел вперед рядом со всеми.
Вместе с ними тихо и незаметно шло время. Оно упражнялось в живописи, раскрашивая лес во множество оттенков рыжего и желтого, создавая иллюзию того, что вокруг, кроме светившего уже немного прохладно, еще множество солнц. Отпуская ветер резвиться в кронах сосен, время вспоминало свои прогулки по берегу моря, когда вода, раз за разом, с шумом обрушивалась на гальку и, удовлетворенно журча, откатывалась назад. Все чаще воспоминания дополнялись брызгами дождя, что своими каплями на пару с ветром раздевал деревья, бросая листья и старую хвою под ноги идущим. Осень перестала молодиться, смирившись с тем, что стала вполне красивой зрелой барышней.
Они шли вперед, с каждым шагом все больше узнавая друг друга и все шире распахивая врата в свой внутренний мир. Тени резвились, этот был неутомим, вон тот пополнил копилку баек, тот ничуть не испортился, она с некоторым смущением и удивлением открыла для себя нового попутчика, чья скрытность, под напором любопытства и скуки, чуть ослабила хватку, а он продолжал идти вперед рядом со всеми.
Осень, седея на глазах, из зрелой женщины неумолимо превращалась в тихую старушку. День все больше и больше походил на вечерние сумерки, напоминающие закоулки старческих воспоминаний, где что-то теряется за ровным слоем пепла, что-то мерещится за колеблющимся потоком еще теплого воздуха, что-то выделяется яркостью красок, как вон тот почему-то до сих пор не опавший клен. Ветер все также носился по всем направлениям, страстно лаская обнаженные ветви деревьев и путаясь в вершинах сосен. Время развлекалось декоративной мозаикой, украшая лес крупицами снега, постепенно подменившего дождь.
Они шли вперед, познавая новое, исследуя мир вокруг, немного меняясь и неуклонно приближаясь к цели. Тени отдыхали, купаясь в рассеянном дневном свете, лишь изредка выбираясь погреться в лучах солнца, отвоевывавшего у туч кусочек неба. Этот слегка остепенился, вон тот стал разведывать попадавшиеся сторонние тропы, тот немного напортачил, она с некоторым смущением и удивлением обнаружила себя у него на руках, а он вернул её на землю и, улыбаясь, пошел вперед среди них. Его скрытность оставила свои позиции.
Осень окончательно ушла на покой, оставив на хозяйстве зиму-молодуху, тут же принявшуюся украшать лес барханами сугробов и одаривать сосны пушистыми снежными воротниками. Её приятель, пока еще юный мороз, легкими и нежными прикосновениями мастерил на лужах затейливые витражи и румянил путникам щеки. Время шло, мороз подрастал и крепчал, сковывая лужи прозрачными зеркалами, что отражали низкое из-за бежево-серых облаков небо. Зима, взрослея, то услаждала свой слух концертами ветра, виртуозно игравшего на флейте вьюги, то созерцала медленное кружение бархатных снежинок в кристальном ночном воздухе.
Они, несмотря на то, что с каждым днем становилось все труднее и труднее, шли вперед. Тени по осеней привычке прятались, лишь изредка устраивая себе прогулки морозным утром, когда низкое зимнее солнце освещало лес, заставляя снег сверкать так, словно он был сплошь из самоцветов. Этот воспрял духом, вон тот где-то затерялся, тот исправился, она с некоторым удивлением и смущением обнаружила, что идет среди них вместе с ним, а он окончательно раскрылся и шел вперед.
Зима, поотстав на каком-то, из поворотов так и не смогла их догнать. Теперь весна, зеленоглазая взбалмошная девчонка с растрепанными рыжими волосами, звонко смеясь, танцевала рядом с ними. Легко ступая по снегу, она своим дыханием отогревала сугробы, и те, млея, растекались по сторонам множеством ручейков, по которым сплавлялись целые флотилии маленьких юрких хвоинок-лодочек и больших степенных листьев-барж. Ловкими своими пальцами весна разорвала плотное покрывало серых туч и лоскут за лоскутом отдала их ветру, что, позабыв у зимы вьюжную флейту, бегал по верхушкам деревьев, помогая им стряхнуть с себя прохудившиеся облезлые снежные шубки.
Отдохнувшие тени водили хороводы, резвились в мягких лучах посвежевшего солнца, с легкостью взбирались на верстовые камни и сигали с них в объятья еще не просохшей, едва наметившейся колеи. Они не побежали, это время ускорило свой шаг. Они приближались к концу этого пути.
Они дошли, когда весна окончательно нарядилась в веселенькое платьице под цвет глаз. Стоя на развилке этот всех подбадривал, тот уже грезил продолжением пути, вон тот молчал, их тени, прощаясь, пожимали друг другу руки, она с некоторым смущением и удивлением поняла, что хотела бы продолжить свой путь вместе с ним, а он её не позвал. Он попрощался и, не оглядываясь, пошел вперед.
Время шло, весна, незаметно повзрослев, превратилась в лето. Каждое утро солнце, сначала робко выглянув из-за горизонта и поиграв лучами на хрустальных каплях росы, взбиралось на небосвод и упрямо карабкалось в зенит. Стоя на вершине, оно, донельзя довольное и улыбчивое, пыталось отдышаться, одаривая раскинувшиеся внизу изумрудные лесные просторы мягкими волнами жара, накопленного за время подъема. Тени укрывали путников бархатом своих мантий, но, как они ни старались, от вездесущего зноя все же уберечь не могли. Оставалось ждать, когда солнце, вдоволь налюбовавшееся на открывающийся с его насеста вид, начнет свой неспешный спуск сквозь зыбкое марево разогретого воздуха, и на смену жаркому дню придет прохладная звездная ночь. Когда же становилось совсем нестерпимо душно, на небо набегала небольшая пушистая тучка и орошала изнывающую землю, прибивая невесомую дорожную пыль и одаривая все вокруг спасительной прохладой. Тогда путникам казалось, что у них выросли крылья, и они ускоряли шаг.
Их пути пересекались вновь. Новые попутчики с опаской посматривали друг на друга, тени обнимались, здороваясь, и делились новостями. Она с некоторым удивлением обнаружила в себе увядающую надежду на то, что он позовет её с собой, а он лишь кивал, приветствуя, и шел вперед.
Вместе с ними, продолжая крутить извечную карусель, шло время. Снова завершая круг, лето сменила рыжая осень, её - снежная зима, уступившая место игривой весне, за которой наступило жаркое лето. Год за годом, круг за кругом, из небытия зимы рождался ребенок-весна, подросток-весна становился цветущим летом, за ним наступала зрелость и неспешное увядание осени, возвращавшейся обратно в ничто зимы.
Они не раз встречались на перекрестках, их тени грустно здоровались, их попутчики спешили дальше, их дороги снова расходились в разные стороны.
Пока однажды она с некоторым смущением и удивлением не обнаружила, что он взял её за руку, и они вместе пошли вперед, а вслед за ними, обнявшись, шли их тени.


26.03 – 08.05.2008
Друг МамонтА



Благодарю Марию ака Klyment-Alex и Ольгу ака Tar_viniel за консультативную помощь.

Метафоры поразительные. У меня их обычно раз-два и обчелся))

Спасибо.
Попробуй работать на ассоциациях) Должно помочь да расширить.
Вообще, данный текст просто на метафорах построен, посему пришлось подумать)
Еще?)

еще..

2 Друг МамонтА: я думаю, что когда сами собой рождаются ассоциации - это хорошо, а когда я буду додумывать - получится не живо. Я за откровенность и честность творчества))
Еще